-- Может
быть,
попозже...
хотя  вряд  ли  это  понадобится.  Сами
догадаетесь.
-- Ты что, уже видел это кино? -- поинтересовался Флойд.
-- Нет. Просто я немного разбираюсь в мифологии. Вам  лучше  досмотреть
до конца, тогда и поговорим.
Я  хотел  было заспорить, но прикусил язык. Потом так потом. Отворилась
дверь, появился Золотистый.
-- Ты-то нам и нужен. --  Я  вспомнил  недавнее  наше  решение.  --  Из
достоверных
источников
мы
получили  информацию,  что  завтра  на  заре
открывается рынок.
-- Поистине ваши источники достоверны.  Завтра  --  десятый,  базарный,
день.  Кочевники  ежедневно  загибают  палец,  и когда пальцы на обеих руках
кончаются, это означает...
-- Понял, спасибо. Я и без грязных пальцев умею считать до десяти. Мы с
друзьями-музыкантами хотим побывать на рынке. Это возможно?
-- Достаточно лишь намека, о великий Джим Стальная Крыса.
-- Вот я и намекаю. Может кто-нибудь завтра показать нам дорогу?
-- Будет несравненно удобнее на огненных колесницах...
-- Будет, не спорю. Но удобнее -- не значит лучше.  Пешая  прогулка  --
чем не удовольствие?
-- Пусть будет пешая прогулка, коли таково ваше желание. Мы предоставим
эскорт.  А  теперь, джентльмены, позвольте напомнить, что наступил обеденный
час. В вашу честь устраивается банкет. Не соблаговолите  ли  последовать  за
мной?
-- Веди,  дружище!  Ты поразишься нашей прожорливости -- если, конечно,
нам не подсунут треклятые полпеттоны.
Шагая за ним  по  пятам,  я  обнаружил,  что  мои  пальцы  решили  жить
по-своему!  Вероятнее  всего,  их  вынудило  к  своеволию мое растревоженное
подсознание.  Они  пробежались  по  клавиатуре  компьютера,  и  передо  мной
вспыхнула цифра 19. А рядом -- пульсирующая 11.
Еще  одиннадцать  дней.  Будет  совсем  неплохо,  если завтрашний базар
что-нибудь даст.
Глава 15
-- Эге, а денек-то чудный намечается! Каждое слово вонзалось  в  череп,
точно  ржавая  арбалетная  стрела.  Мало  мне растущей пульсирующей головной
боли! Я кое-как открыл один глаз, и по нему садистски резануло ярким светом.
Сил хватило лишь на то, чтобы распялить в оскале рот. Наш  златотканый  нянь
носился  по  комнате,  раздвигал  шторы,  подбирал разбросанную одежду, -- в
общем, был настолько невыносим, насколько это возможно в предрассветный час.
Лишь услыхав щелчок наружной двери, я сполз  с  кровати,  выключил  пыточные
лампы, на четвереньках подобрался к рюкзаку, что покоился у стены. С третьей
вялой  попытки  удалось  открыть его и достать пилюлю отрезвина. Я слопал ее
всухомятку, уселся и замер, ожидая, когда целительная  химия  растечется  по
разбитому телу. ..далее