всякий
случай  --  лежали  гранаты-пугачи.  Береженого  Бог  бережет,  как
говаривали мы  в  бойспраутские  годы.  [Игра  слов.  Boy  Sprouts  созвучно
известным
"бойскаутам",
или
"мальчикам-разведчикам",
но  может  быть
переведено как "мальчики -- отростки брюссельской капусты".]
Мы зашагали по кирпичному полу кирпичного  коридора  и  через  проем  в
кирпичной  стене  попали  в  просторный,  солидный зал, живописно освещенный
солнечными лучами, которые падали из высокого -- до  потолка  --  витражного
окна. Витраж пестрел колоритными изображениями армии -- на марше, в атаке, в
рукопашной,  в  момент  гибели  и так далее. Тот же мотив господствовал и на
стенах, увешанных лохмотьями боевых знамен, щитами и мечами. Люди в мантиях,
стоявшие  в  зале,  повернулись  и  встретили  наше  появление  кивками.  Но
золотистый  гид  провел нас мимо них к противоположной стене, где на высоком
троне, сделанном сами догадайтесь из чего, восседал великан, подобного коему
я отродясь не видал.
Сей муж был не только высоченным, но и совершенно голым. То есть был бы
голым, если б не ржаво-красная шерсть, покрывавшая  его  с  головы  до  пят.
Рыжая  бородища каскадом ниспадала на грудь, чья растительность нисколько не
уступала ей длиной и густотой. Он встал, и стало видно, что не только руки и
ноги, но и живот, и даже причинное место заросли  густым  мехом.  Из  одежды
наличествовало  лишь  нечто  наподобие  бандажа,  связанного, похоже, из его
собственной шерсти. Он  определенно  напоминал  ржавую  железяку.  Я  шагнул
вперед и отвесил легкий поклон.
-- Железный Джон...
-- И  никто  иной, -- ухнул он, как далекая гроза. -- Добро пожаловать,
"Стальные Крысы". Ваша слава летит впереди вас.
Всегда приятно встретить в чужом краю фана. Теперь уже  поклонились  мы
все, поскольку нас нечасто баловали таким приемом. В зале поднялся льсти вый
гомон, и мы поклонились еще раз.
Железный  Джон  снова  уселся и подобрал под себя ноги. Либо он пытался
сделать педикюр, либо его  ногти  сроду  были  цвета  ржавчины.  Я  не  стал
акцентировать на этом внимание, меня гораздо больше занимало другое.
-- Когда  вас  арестовали,  всех  жителей Рая объяла великая скорбь, --
изрек он. -- Ложное обвинение, разумеется?
-- Разумеется!
-- Так я и думал. Что ж. Галактика теряет, мы находим. Мы довольны, ибо
получили, если можно так выразиться, монополию на ваш талант.
Это прозвучало довольно зловеще, но я не стал пугаться раньше  времени,
лишь навострил ухо.
-- Галактика  столь  греховна,  развратна  и  глупа, что мы исполнились
отвращения к телевизионной мерзости и предпочитаем не  смотреть  большинство
программ.  Уверен, вас порадует новость, что после вашего ареста и осуждения
мы в знак протеста закрыли обычное вещание и стали денно и нощно  показывать
запись ваших концертов. А теперь нас осчастливили визитом оригиналы!
Это  вызвало  бурю  восторга,  и мы, вскинув руки над головой, ответили
кивками и улыбками. Когда гам утих, старина Железяка  прогромыхал  то,  чего ..далее