Он метнулся ко мне с проворством змеи, схватил за руки и хлопнул ими по
прозрачной пластине на  столе.  Над  ней  тотчас  возникла  голограмма  моих
отпечатков.
-- На  монетах  нашлись  "пальчики"?  --  спросил он, оглядываясь через
плечо.
-- Сколько угодно, --  ответил  призрачный  голос.  На  столе  отъехала
крышка  ящичка,  явив  нашим  глазам  что-то  вроде  фотоснимков.  Полковник
рассмотрел снимки и, опуская их в щель возле  пластины,  снова  согрел  меня
улыбкой  айсберга.  В  воздухе  образовалась  вторая  голограмма. Подчиняясь
прикосновению офицерского пальца к пульту управления, она подплыла к  первой
и наложилась на нее.
Изображения померцали и слились воедино.
-- Совпадают! -- торжественно заключил Неуредан. -- Если хочешь, можешь
представиться, чтобы мы правильно высекли на обелиске твое имя.
-- При чем тут обелиск?! И при чем тут смертная казнь? Это противоречит
галактическим законам!
-- Здесь галактические законы не действуют, - произнес он назидательным
тоном  кладбищенского  сторожа.  --  Здесь действуют только законы Монетного
Двора. Его приговор обжалованию не подлежит.
-- А как же суд... --  промямлил  я,  и  в  голове  заплясали  видения:
адвокаты, присяжные, кассации, апелляции...
В его голосе не было и тени сочувствия, а с лица бесследно исчезла даже
улыбка айсберга.
-- На
Монетном  Дворе  кража  карается  на  месте  преступления.  Суд
проводится после исполнения приговора.
Глава 2
Я еще совсем молод но вряд ли состарюсь. Вступая на  преступную  стезю,
человек подчас здорово сокращает свой жизненный срок.
...И  вот я здесь, и хотя мне нет и двадцати, я успел повоевать на двух
войнах, побывать в плену и под ружьем, пережить  трагическую  кончину  моего
лучшего  друга  Слона  и  познакомиться  с впечатляющей личностью -- великим
искусственным разумом по имени Марк Четвертый. Неужели это  все?  Неужели  в
моей жизни больше ничего не случится?
-- Черта с два! -- выкрикнул я.
Два  охранника  еще крепче сжали мои руки и поволокли меня по коридору.
Третий вооруженный конвоир прошел вперед и отпер камеру, а тот, что  замыкал
шествие,  двинул  меня  стволом  по  почкам.  Они были хорошо натасканы и не
считали ворон. И смотрелись весьма внушительно -- рослые такие, упитанные. А
я был невысок и худощав и вдобавок съежился от страха.
Как только отворилась дверь камеры, охранник с  ключами  повернулся  ко
мне  и отомкнул наручники. И крякнул, когда я двинул его коленом в живот. Он
повалился навзничь в камеру,  а  я  схватил  запястья  двух  его  приятелей,
бдивших  справа  и  слева  от  меня,  и в невероятном, спазматическом усилии
скрестил собственные руки. Их черепа восхитительно щелкнули друг о дружку, а
я в тот же миг прыгнул назад и  затылком  врезал  по  переносице  четвертому
охраннику.
Времени  на  все  про все ушло поразительно мало. Еще две секунды назад
скованный хнычущий узник заслуживал разве что брезгливого  сочувствия,  зато
теперь  один  конвоир  скрылся с моих глаз, двое стонали на полу, держась за ..далее