ягодного вина, вызывающе произнес Ванечка Юдин. - Видел, как с народом надо 
обращаться?! А ну, садись, я тебе буду случай рассказывать, какой со мной был, 
когда я еще такую соплю, как ты, пополам перешибал одним мизинцем... Садись, мать 
твою так, когда тебе старший начальник приказывает... Садись!

Было удивительно, что самый маленький, хилый и тщедушный из четверых приятелей 
пьянел медленнее всех, до сих пор сохранял ощущение реальности и даже чуточку 
трезвел, когда выпивал очередную порцию спиртного. Однако все это было так, и 
Ванечка Юдин, скомандовав Витьке Малых садиться, вдруг прошелся перед ним и 
лежащим на спине Семеном Баландиным цепкой кривоногой походкой.

- Ну вот слушай, кила коровья, кого я тебе стану рассказывать, - грозно сказал 
Ванечка. - Слушай, гада ползучий, да сиди тихо, ровно тебя тут и нету... Я это 
терпеть не люблю, когда меня всяка прокудина на ровном месте перебиват!
Рассказ Ванечки Юдина

- Случай этот самый произошел почти в самом начале войны, когда в точности 
произошло, того тебе знать не надо, как ты в сурьезном деле разбираешься так же 
хреново, как баба в рыбаловке. Мы, сказать тебе, сопля ты зеленая, тогда не то 
что в обороне стояли или наступление вели, а так себе - середка наполовинку, 
пришей нашей собаке хвост, подари ихней рыбе зонтик... Я тогда старшим лейтенантом 
был, френч у меня полковничий, на боку два пистолета - один вальтером 
прозывается... Значится, стоим мы не то в обороне, не то еще в какой холере, но 
только мне комбат утром по телефону звонит, я трубку левой рукой беру, четко 
отвечаю: "Чулым слушат, товарищ комбат, какие будут ваши распоряжения, товарищ 
Кеть?" Это я оттого так выражаюсь, что наш полк много обского народу имел - 
комбат и тот был колпашевский, так мы все родны реки себе забрали. Я, к примеру, 
Чулым, комбат, как ты сам, гадость, понимаешь, "Кеть", комроты три, к примеру, 
Ягодная... Ну ты этово тоже, через колено ломанный, понимать не можешь... "Чулым  слушат, товарищ комбат!" Это я ему через телефонну трубку говорю, а он мне сразу 
укорот дает. "Ты, - грит, - не слушай, а поглядай по сторонам, не ори, - грит, - 
зазря по телефону, как немцы у тебя под носом. Ты хоть, - грит, - и геройский 
человек, что за восемь месяцев прошедши от сержанта до старшего лейтенанта, но 
ты, - грит, - у меня арест или чего еще похужее схлопочешь!" Вот так комбат 
беседу со мной ведет, а мне это в приятность, это мне в радость - я сам был 
сурьезный, строгий, так и чужу строгость любил... "Этого, - говорю, - товарищ 
комбат, больше не повторится, стреляйте, - говорю, - меня из того вальтера, 
который я вам достал, если, - говорю, - такое повторенье будет место иметь. 
Простите, - говорю, - виноват, - говорю, - ваше замечанье принимаю, - говорю..."  далее