загорелое, с жидкой растительностью, так как коренные обские жители издавна 
мешались кровями с безбородыми аборигенами-остяками; однако на голове у Ванечки 
росли густые, кудрявые и такие черные волосы, что думалось о его далеких предках 
с теплой Украины.

- Вообще, я хуже тебя человека не видел! - сердито сказал Ванечка звероподобному 
Устину Шемяке. - Во-первых сказать, жаден, как поп, во-вторых выразиться, с лица 
страшон, ровно какой цыган, в-третьих обсказать, водку четвертями заглатываешь... 
И еще с нами гужеваться не желаешь! Да мы на тебя - тьфу!

Вот и началось веселое, забавное, любопытное, то самое, чего давно ждал Витька 
Малых, - смешной разговор, общение, беседа, ругань. Поэтому Витька радостно 
повернулся к Семену Баландину, посмотрев на его оживающее лицо, увидел, как 
распрямились глубокие складки на лице, делалась все более прямой спина, руки все 
тщательнее обирали соринки с одежды и стряхивали пыль. Ожидая от Семена 
Баландина справедливых, умиротворяющих слов, Витька Малых ласково смотрел на его 
лысеющий покатый лоб, очень добрые губы, заглядывал просительно в ореховые 
глаза. Он любил Семена Баландина, всем рассказывал, какой это чудесный человек, 
и всегда добавлял, что ходит с приятелями по поселку только из-за того, что не 
может бросить Баландина, когда тот сильно пьянеет и становится беспомощным, как 
ребенок. Сейчас Витька нежно улыбался Баландину, вопросительно глядел на него, и 
Семен сказал специально для Витьки:

- А все-таки погода хорошая!

День на самом деле образовывался приличный. Солнце подскочило еще на вершок над 
горизонтом, лучи выпрямлялись, становились прозрачнее, над рекой кончалось 
безостановочное кружение белых чаек, насытившихся рыбешкой; за ельником шли 
девчата, смеялись чему-то, вспоминали какого-то Вальку Ступина и от этого 
смеялись все громче и все тревожнее. Когда девчата прошли, веселые елки 
осторожно раздвинулись, и сквозь синие ветви проглянула макушка головы и палка 
бабки Клани Шестерни. Глядя в землю, старая старуха затрясла головой, словно 
заклевала зерно, звонко засмеявшись, радостно сказала:

- Вон вы где обретаетесь, миляги! Ну я пошла!

Бабка мгновенно скрылась в шелестящем ельнике, закудахтала уже невидимая, и 
Витька Малых навзрыд хохотал: появление бабки Клани Шестерни, ее кудахтанье,  далее