Минут десять назад ушел домой вдруг отчего-то заскучавший Георгий Якименко, и на 
поляне оставались только четверо приятелей. Валялся на захолодавшей земле Семен 
Баландин, подремывал с открытыми глазами Ванечка Юдин, радостно и тупо улыбался 
Устин Шемяка, а Витька Малых время от времени задирал голову, обнажая белые, 
молодые зубы, громко хохотал. От шампанского, которое Витька пил жадно, как 
ситро, лицо у него порозовело, движения замедлились, и не было уже в парне 
ничего от того утреннего Витьки Малых, который лучился радостью, вихляясь из 
стороны в сторону, пел песню про моряка, что едет на побывку.

Устин Шемяка сладостно улыбался. Он сидел, по-восточному скрестив ноги, 
покачивался из стороны в сторону, как на молитве; лицо пьяного сладко морщилось, 
глаза тонули в чувственных морщинах, мускулистая фигура сделалась вялой, 
бескостной. Из могучего мужика сейчас можно было вить веревки и плести лапти, 
завязывать его узлом, волочить за собой на уздечке. Сейчас Устин Шемяка никаких 
перемен состояния не хотел; ни разговоров, ни песен, ни водки, ни движений, ни 
сна, ни бодрости.

Ванечка Юдин сидел с открытыми остановившимися глазами, совершенно слепыми и по-
мертвому остекленевшими, хотя со стороны можно было подумать, что Ванечка видит 
закатывающееся солнце, сиреневую, как утром, реку и серых по-вечернему чаек.

- Ой, братцы, умру! - медленно захохотав, сказал Витька Малых. - Ну до чего 
смешно!

Смех его волной пронесся над ельником и поляной, заглохнув в траве, эхом 
побродил под яром; было тихо, жаловалась иволга за деревенскими огородами, 
молчал воскресный шпалозавод, пошипливала паром локомобильная электростанция.

- Я просто от смеха помираю! - пожаловался Витька Малых, прикрывая хохочущий рот 
ладонью. - Ой, чего я вспомнил... Вы от смеха на землю ляжете, братцы!

У пьяного Витьки были детские интонации, нижняя губа капризно оттопыривалась, 
глаза сияли, а щеки щипал пьяный румянец; смеясь, парень отклонился назад, 
всплеснув руками, завлекающе повторил:

- Ой, что я вспомнил, братцы! Устинушка, Ванечка, Семен Васильевич... Семен 
Васильевич, да ты слышишь ли меня?
 далее