Руки Варфоломеев засунул в карманы отглаженных светлых брюк и весело, сыто 
щурился на солнце.

- Драствуйте, вся остальна честна компания! - радостно гремел рамщик 
Варфоломеев, спускаясь с крыльца и неторопливо преграждая путь четверке. - Как 
живете, как работаете, как руководите? У тебя, Семен Василич, може, каки 
замечания к нам имеются, може, каки указания поступят... Но я тебе заране скажу, 
Семен Василич, что мы отдыхам! Отдыхам мы, Семен Василич!

Четверка молча глядела в землю, не двигалась. Затаил дыхание Семен Баландин, 
шумно дышал раздувшимися ноздрями Ванечка Юдин, с непонятной улыбкой разглядывал 
рамщика Устин Шемяка, болезненно морщился, переживая за Баландина, Витька Малых.

- Отдыхам мы седни, Семен Василич! - наслаждался Варфоломеев и смотрел на гостей 
игриво. - Люди мы простые, Семен Василич, и отдыхам по-простому... Никто, как 
Ванечка Юдин, по пятнадцать суток не получат, никто смирну жену не колотит.

Решившись наконец обойти Варфоломеева, четверка двинулась дальше по длинной и 
пыльной деревенской улице. У бывшего директора шпалозавода Баландина крупно 
вздрагивала прямая, высоко поднятая голова, Ванечка Юдин возбужденно дрожал и 
щерил мелкие зубы, Устин тускло усмехался, Витька Малых все глядел да глядел в 
прямую спину Баландина.

Двигались четверо приятелей медленно, примерно в метре друг от друга, как бы 
опасаясь расстаться, но и не желая касаться локтями. Палило солнце, поддувал 
жаркий ветер, река Обь казалась почему-то зеленой. Катеришко "Синица" клевал 
носом рябой плес, хотя крупной волны не было, но он уж так был устроен, этот 
катеришко "Синица", что все качался с носа на корму.

- Не могу! Не хочу! - вдруг зашептал Семен Баландин. - Скорее! Скорее! Ну скорее 
же!

А заветный дом был уже рядом. Краснела четырехскатная крыша, в палисаднике росли 
крупная малина, смородина, северные низкие яблони, дикий виноград; двор, словно 
ковром, зарос аккуратно подстриженной травой, скамеечки у ворот не было, а серая 
овчарка на гостей не лаяла. Громадная собака была добродушно-весела, узнав 
четверых приятелей, сначала ткнулась влажным носом в руку Семена Баландина, 
потом повиляла хвостом Устину Шемяке и зубасто улыбнулась Витьке Малых, но  далее