бутылку на землю, покачал головой. - Семен могет запросто помереть, если ему 
дозы не дать... Небось помнишь парикмахера Сашку? Отчего он перекинулся? Вот то-то 
же!... Сашка оттого перекинулся, что дура-баба ему опохмелиться не дала! - Ванечка 
осуждающе пожал плечами, посмотрел на сиреневую руку. - Ушной врач так и 
говорил: "Дай, говорит, дура-баба Сашке опохмелку, он, говорит, меня бы попреж 
под бобрик стриг"... Так что ты дура, Устин!

Четырех приятелей обнимала подкова веселых от солнца молодых елок, над ними 
сияло яркое и тоже молодое небо, под ними тихо-тихо текла великая сибирская река 
Обь, вздымающаяся к небу, как море; шел по реке буксирный пароход "Литва", на 
деревянных баржах вращали крыльями ветряки-насосы, пароход деловито бил по воде 
плицами и шипел паром; ходил под яром по песку пожилой человек в красных плавках 
на загорелом теле - то приседал, то пружинисто вскакивал, то падал грудью на 
землю. Это делал утреннюю зарядку директор шпалозавода Савин.

- Семен Василич, держи! - великодушно сказал Ванечка. - Грамм сто семьдесят тебе 
набухал...

Однако Семен Баландин и на этот раз не услышал - сидел неподвижный, бледный как 
смерть, и Витьке Малых пришлось пошевелить плечом, чтобы он пришел в себя. 
Почувствовав толчок, Баландин выпрямился, медленно повернулся к Ванечке Юдину и 
вдруг испуганно и нервно расширил мутные глаза - увидел водку. Глядя на бутылку, 
он делал мелкие глотательные движения, стиснув губы, вздрагивал так, словно его 
колотила лихорадка.

- Похмелись, Семен Василич!

Еще раз вздрогнув, Баландин неожиданно для всех вскочил, прикрыв рот ладонью, 
бросился в гущу молодых елок, извиваясь и стеная, начал блевать на землю; он три 
дня ничего не ел, только пил, и сейчас Семену рвотой выворачивало внутренности, 
из желудка поднималась ядовитая желчь, пузырилась на губах, дыхание прерывалось, 
и все это было так тяжело, что приятели Баландина, отвернувшись от него, стали 
глядеть на утреннюю реку.

- Ну, чего, Семен Василич, проблевался? - деловито спросил Ванечка, когда 
судорожные звуки чуточку ослабли. - Приложись... Разом полегчает!

Еще через минуту Семен Баландин повернулся лицом к приятелям, наклонив голову и  далее