- Я, дорогой товарищ из областного центру, апрелем в больнице лежал, как 
раненный на фронте, так врач сказал: "Вы, товарищ раненый, еще пить-то пейте, но 
вот это дело ни-ни! Курить, - говорит, - много вредне, чем пить!" Прощайте 
великодушно, товарищ командировочный, только мое фамилие Иван Спиридоныч Юдин. 
Будем знакомы!

Ванечка торопливо сунул темную ладошку в большую руку незнакомого мужчины, 
который повел себя неожиданно странно: не слушая Ванечку, он поверх его головы 
вопросительно вглядывался в неясную фигуру Семена Баландина, полузакрытого 
Витькой Малых.

- А ваше фамилие как будет? - развязно спросил Ванечка Юдин и мелко 
расхохотался. - Два колечка на руке носите... Одно, что женатый, второ - что 
холостой! Ох, знаем мы этих командировочных! Им баба не попадай!

Высокий незнакомец по-прежнему, тревожно вытянув шею и приподнявшись на носки, 
вглядывался в серую фигуру Баландина.

- Баландин! - тихо окликнул он. - Семен!

Было темно и глухо. Постояв еще немножко в напряженной позе, мужчина 
разочарованно опустился на пятки и, спрятав в карман ту руку, которую пожимал 
Ванечка Юдин, веселым басом спросил:

- Так что вам надо, товарищ?

- Рупь! - ласково ответил Ванечка. - Дайте рупь раненому фронтовику, как за 
народ пролившему кровь... Гоните рупь, гражданин из областного центру!

- Держи! - весело сказал мужчина и двумя пальцами подал Ванечке металлический 
кружок. - А теперь марш-марш, герой!

Еще раз кинув взгляд в сторону Семена Баландина, мужчина недоуменно пожал 
плечами, резко повернувшись, пошел в заезжую, так как хорошо погулял по широкой 
и короткой чила-юльской улице. Длинные и крепкие ноги уверенно уносили от пьяных 
сильные прямые плечи, гордо посаженную голову с седыми висками, ясную улыбку на 
полных губах. далее