только  сейчас  заметила  что-то,  чего  раньше не видела: когда выступили
гусары  Фрица,  до  того  стоявшие  в строю у самой елки, очутился на виду
замечательный  человечек.  Он  вел  себя  тихо  и скромно, словно спокойно
ожидая,  когда дойдет очередь и до него. Правда, он был не очень складный:
чересчур  длинное  и плотное туловище на коротеньких и тонких ножках, да и
голова  тоже  как  будто  великовата. Зато по щегольской одежде сразу было
видно,  что  это  человек  благовоспитанный  и со вкусом. На нем был очень
красивый  блестящий  фиолетовый  гусарский  доломан,  весь  в пуговичках и
позументах,  такие  же  рейтузы  и  столь  щегольские сапожки, что едва ли
доводилось носить подобные и офицерам, а тем паче студентам; они сидели на
субтильных ножках так ловко, будто были на них нарисованы. Конечно, нелепо
было,  что  при  таком  костюме он прицепил на спину узкий неуклюжий плащ,
словно  выкроенный из дерева, а на голову нахлобучил шапчонку рудокопа, но
Мари  подумала:  "Ведь  крестный  Дроссельмейер  тоже  ходит в прескверном
рединготе  и  в  смешном колпаке, но это не мешает ему быть милым, дорогим
крестным".  Кроме  того,  Мари  пришла к заключению, что крестный, будь он
даже  таким  же щеголем, как человечек, все же никогда не сравняется с ним
по  миловидности.  Внимательно  вглядываясь  в славного человечка, который
полюбился  ей  с  первого  же  взгляда,  Мари  заметила, каким добродушием
светилось  его  лицо.  Зеленоватые  навыкате  глаза  смотрели приветливо и
доброжелательно.  Человечку  очень  шла  тщательно завитая борода из белой
бумажной  штопки,  окаймлявшая  подбородок,  - ведь так заметнее выступала
ласковая улыбка на его алых губах.
- Ах!  -  воскликнула наконец Мари.  - Ах, милый папочка, для кого этот
хорошенький человечек, что стоит под самой елкой?
- Он, милая деточка, - ответил отец, - будет усердно трудиться для всех
вас:  его дело -  аккуратно разгрызать твердые орехи,  и  куплен он и  для
Луизы, и для тебя с Фрицем.
С  этими словами отец бережно взял его со  стола,  приподнял деревянный
плащ,  и тогда человечек широкошироко разинул рот и оскалил два ряда очень
белых острых зубов.  Мари всунула ему в рот орех,  и -  щелк!  - человечек
разгрыз его, скорлупа упала, и у Мари на ладони очутилось вкусное ядрышко.
Теперь уже все - и Мари тоже - поняли, что нарядный человечек вел свой род
от  Щелкунчиков и  продолжал профессию предков.  Мари громко вскрикнула от
радости, а отец сказал:
- Раз тебе,  милая Мари,  Щелкунчик пришелся по вкусу, так ты уж сама и
заботься о нем и береги его,  хотя,  как я уже сказал, и Луиза и Фриц тоже
могут пользоваться его услугами.
Мари  сейчас же  взяла  Щелкунчика и  дала  ему  грызть орехи,  но  она
выбирала самые  маленькие,  чтобы человечку не  приходилось слишком широко
разевать рот,  так  как это,  по  правде сказать,  его не  красило.  Луиза
присоединилась к  ней,  и  любезный друг Щелкунчик потрудился и  для  нее;
казалось, он выполнял свои обязанности с большим удовольствием, потому что
неизменно приветливо улыбался.
Фрицу тем  временем надоело скакать на  коне  и  маршировать.  Когда он
услыхал,  как весело щелкают орешки,  ему тоже захотелось их отведать.  Он ..далее