- Ай,  мыши,  мыши,  опять тут мыши! - в испуге закричала Мари и хотела
уже разбудить мать, но слова застряли у нее в горле.
Она  не  могла даже шевельнуться,  потому что увидела,  как из  'дыры в
стене  с  трудом  вылез  мышиный  король  и,  сверкая глазами и  коронами,
принялся шмыгать  по  всей  комнате;  вдруг  он  одним  прыжком вскочил на
столик, стоявший у самой кроватки Мари.
-  Хи-хи-хи!  Отдай  мне  все  драже,  весь марципан, глупышка, не то я
загрызу  твоего  Щелкунчика,  загрызу Щелкунчика! - пищал мышиный король и
при  этом  противно  скрипел  и скрежетал зубами, а потом быстро скрылся в
дырку в стене.
Мари так  напугало появление страшного мышиного короля,  что наутро она
совсем осунулась и  от  волнения не  могла  вымолвить ни  слова.  Сто  раз
собиралась она рассказать матери, Луизе или хотя бы Фрицу о том, что с ней
приключилось,  но  думала:  "Разве  мне  кто-нибудь поверит?  Меня  просто
поднимут на смех".
Однако ей было совершенно ясно, что ради спасения Щелкунчика она должна
будет  отдать драже  и  марципан.  Поэтому вечером она  положила все  свои
конфеты на нижний выступ шкафа. Наутро мать сказала:
- Не знаю,  откуда взялись мыши у нас в гостиной. Взгляни-ка, Мари, они
у тебя, бедняжки, все конфеты поели.
Так оно и было. Марципан с начинкой не понравился прожорливому мышиному
королю,  но  он  так  обглодал его  острыми зубками,  что остатки пришлось
выбросить.  Мари  нисколько не  жалела  о  сластях:  в  глубине  души  она
радовалась,
так  Как  думала,
что'  спасла  Щелкунчика.
Но  что  она
почувствовала,  когда на следующую ночь у нее над самым ухом раздался писк
и визг!  Ах,  мышиный король был тут как тут,  и еще отвратительнее, чем в
прошлую ночь,  сверкали у  него глаза,  и еще противнее пропищал он сквозь
зубы:
-  Отдай  мне  твоих сахарных куколок, глупышка, не то я загрызу твоего
Щелкунчика, загрызу Щелкунчика!
И с этими словами страшный мышиный король исчез.
Мари  была  очень  огорчена.  На  следующее  утро она подошла к шкафу и
печально  поглядела  на  сахарных  и  адрагантовых куколок. И горе ее было
понятно,  ведь  ты не поверишь, внимательная моя слушательница Мари, какие
расчудесные  сахарные фигурки были у Мари Штальбаум: премиленькие пастушок
с  пастушкой  пасли  стадо  белоснежных  барашков,  а  рядом  резвилась их
собачка;  тут  же  стояли два почтальона с письмами в руках и четыре очень
миловидные  пары  - щеголеватые юноши и разряженные в пух и прах девушки -
качались  на  русских  качелях.  Потом шли танцоры, за ними стояли Пах-тер
Фельдкюммель  с Орлеанской Девственницей, которых Мари не очень-то ценила,
а  совсем  в  уголке  стоял  краснощекий  младенец - любимец Мари... Слезы
брызнули У нее из глаз.
- Ax,  милый  господин Дроссельмейер,  -  воскликнула она,  обращаясь к ..далее