- Добро пожаловать, любезный принц! Добро пожаловать в Конфетенбург!
Мари  очень  удивилась,  что  такой знатный вельможа называет господина
Дроссельмейера принцем.  Но  тут до  них донесся гомон тоненьких голосков,
шумно перебивавших друг друга,  долетели звуки ликования и смеха,  пение и
музыка, и Мари, позабыв обо всем, сейчас же спросила Щелкунчика, что это.
- О любезная мадемуазель Штальбаум, - ответил Щелкунчик, - дивиться тут
нечему: Конфетенбург - многолюдный, веселый город, тут каждый день веселье
и шум. Будьте любезны, пойдемте дальше.
Через несколько шагов они  очутились на  большой,  удивительно красивой
базарной  площади.  Все  дома  были  украшены  сахарными галереями ажурной
работы.  Посередине,  как обелиск, возвышался глазированный сладкий пирог,
осыпанный сахаром,  а  вокруг  из  четырех искусно сделанных фонтанов били
вверх  струи лимонада,  оршада и  других вкусных прохладительных напитков.
Бассейн был полон сбитых сливок, которые так и хотелось зачерпнуть ложкой.
Но
прелестнее  всего  были
очаровательные  человечки,
во
множестве
толпившиеся тут.  Они веселились,  смеялись, шутили и пели; это их веселый
гомон Мари слышала еще издали.
Тут  были  нарядно  разодетые  кавалеры и дамы, армяне и греки, евреи и
тирольцы,  офицеры  и  солдаты,  и  монахи,  и пастухи, и паяцы, - словом,
всякий люд, какой только встречается на белом свете. В одном месте на углу
поднялся  страшный  гвалт:  народ кинулся врассыпную, потому что как раз в
это время проносили в паланкине Великого Могола, сопровождаемого девяноста
тремя вельможами и семьюстами невольниками. Но надо же было случиться, что
на  другом  углу  цех  рыбаков,  в  количестве  пятисот  человек,  устроил
торжественное  шествие,  а,  на беду, турецкому султану как раз вздумалось
проехаться в сопровождении трех тысяч янычар по базару; к тому же прямо на
сладкий  пирог  надвигалась  со  звонкой музыкой и пением: "Слава могучему
солнцу, слава!" - процессия "прерванного торжественного жертвоприношения".
Ну и поднялись же сумятица, толкотня и визг! Вскоре послышались стоны, так
как  в суматохе какой-то рыбак сшиб голову брамину, а Великого Могола чуть
было  не  задавил паяц. Шум становился все бешеней и бешеней, уже начались
толкотня  и  драка,  но  тут человек в парчовом шлафроке, тот самый, что у
ворот  приветствовал  Щелкунчика  в качестве принца, взобрался на пирог и,
трижды  дернув  звонкий  колокольчик,  трижды  громко  крикнул: "Кондитер!
Кондитер!  Кондитер!"  Сутолока мигом улеглась; всякий спасался как мог, и
после
того
как
распутались
спутавшиеся  шествия,  когда  вычистили
перепачкавшегося  Великого  Могола  и снова насадили голову брамину, опять
пошло прерванное шумное веселье. ..далее