принялись выбрасывать хрустальные струи высоко вверх,  а  когда эти  струи
ниспадали с вышины сверкающими и искрящимися дугами,  чудилось, будто поют
два прелестных, нежно-серебристых голоска:
"Кто  озером  плывет?  Фея вод! Комарики, ду-ду-ду! Рыбки, плеск-плеск!
Лебеди,  блеск-блеск! Чудо-птичка, тра-ла-ла! Волны, пойте, вея, млея, - к
нам плывет по розам фея; струйка резвая, взметнись - к солнцу, ввысь!"
Но двенадцати арапчатам, вскочившим сзади в раковину, видимо, совсем не
нравилось пение водных струй.  Они так трясли своими зонтиками, что листья
финиковых пальм, из которых те были сплетены, мялись и гнулись, а арапчата
отбивали ногами какой-то неведомый такт и пели:
"Топ-и-тип и тип-и-топ,  хлоп-хлоп-хлоп! Мы по водам хороводом! Птички,
рыбки -  на прогулку,  вслед за раковиной гулкой!  Топ-и-тип и  тип-и-топ,
хлоп-хлоп-хлоп!"
- Арапчата  -
очень  веселый  народ,  -  сказал  несколько  смущенный
Щелкунчик, - но как бы они не взбаламутили мне все озеро!
И правда,  вскоре раздался громкий гул:  удивительные голоса, казалось,
плыли над озером.  Но Мари не обращала на них внимания,  -  она смотрела в
благоуханные волны, откуда ей улыбались прелестные девичьи лица.
- Ах, - радостно закричала она, хлопая в ладошки, - поглядите-ка, милый
господин  Дроссельмейер:  там  принцесса Пирлипат!  Она  так  ласково  мне
улыбается... Да поглядите же, милый господин Дроссельмейер!
Но Щелкунчик печально вздохнул и сказал:
- О бесценная мадемуазель Штальбаум, это не принцесса Пирлипат, это вы.
Только  вы  сами,
только  ваше  собственное  прелестное  личико  ласково
улыбается из каждой волны.
Тогда  Мари  быстро  отвернулась,
крепко  зажмурила  глаза  и  совсем
сконфузилась. В то же мгновенье двенадцать арапчат подхватили ее и отнесли
из  раковины на  берег.  Она очутилась в  небольшом лесочке,  который был,
пожалуй,  еще  прекраснее,  чем  Рождественский лес,  так  все тут сияло и
искрилось;  особенно  замечательны  были  редкостные  плоды,  висевшие  на
деревьях, редкостные не только по окраске, но и по дивному благоуханию.
- Мы в Цукатной роще, - сказал Щелкунчик, - а вон там - столица.
Ах,  что  же  увидала  Мари!  Как  мне  описать  вам,  дети,  красоту и
великолепие  представшего  перед  глазами  Мари  города,
который  широко
раскинулся на  усеянной цветами  роскошной поляне?  Он  блистал не  только
радужными красками стен и башен,  но и причудливой формой строений, совсем
не  похожих на  обычные дома.  Вместо крыш  их  осеняли искусно сплетенные
венки,  а  башни были увиты такими прелестными пестрыми гирляндами,  что и
представить себе нельзя.
Когда Мари и Щелкунчик проходили через ворота,  которые, казалось, были
сооружены из миндального печенья и цукатов,  серебряные солдатики взяли на
караул, а человечек в парчовом шлафроке обнял Щелкунчика со словами: ..далее